Татьяна Ваганова Агентство национальных новостей, 9 июня 2006 г.

Леонид Квинихидзе ставит на сцене Новосибирского театра Музыкальной комедии мюзикл «Фигаро здесь!» по мотивам оперы Россини-Бомарше. Оригинальный сценарий написан самим Квинихидзе.

Это вторая работа именитого режиссера на новосибирской сцене. Два года назад он уже ставил здесь мюзикл «Мышеловка» по Агате Кристи. Тогда его нимало не смутил тот факт, что на сцене оперетты будет идти «детектив с убийством». Новая премьера тоже сулит много неожиданностей. Корреспондент Агентства национальных новостей встретился с Леонидом Квинихидзе и взял у него интервью.  

- Ставить Россини на сцене театра оперетты, не слишком ли рискованный эксперимент?

- Мы ни в коем случае не претендуем на оперное решение спектакля. Прежде всего, мы театрализуем комедию Бомарше, воспользовавшись музыкой Россини. Музыку для нашей постановки приспособил замечательный аранжировщик, с которым я работал в кино, один из лучших, на мой взгляд, специалистов в России Сергей Ручинский. Знаменитые каватины Россини - Розины, графа Альмавивы - мы оставили в «чистом виде». Другие музыкальные номера у нас зазвучат по-новому, в современных - иногда рок, иногда джаз - ритмах. Жанр постановки определен как «музыкальная комедия», хотя по стилистике и по форме то, что мы делаем, ближе к мюзиклу. При работе над сценарием мне хотелось прописать не только внешние линии - водевиля, оперы-буфф или комедии дель-арте - но и прикоснуться к психологическим разработкам характеров. Персонажи Бомарше, особенно Фигаро и Бартоло, в этом смысле дают много интересного материала.

- В середине 70-х вы собирались снимать фильм «Фигаро здесь!» с Андреем Мироновым в заглавной роли...

- Когда заканчивались съемки фильма «Соломенная шляпка» я действительно предлагал Андрею Миронову сыграть роль Фигаро в фильме. И его очень заинтересовала и увлекла эта идея. Мы даже стали придумывать, как это будет, и кто кого будет играть: Герт-Бартоло, Люся Гурченко - Розину... Но в театре Сатиры тогда, как раз Плучик собирался ставить «Женитьбу Фигаро» тоже с Мироновым. Решили, пусть Андрей сначала сыграет в театре, потом в фильме. Спектакль откладывался, я начал съемки «Небесных ласточек»... А на «Женитьбе» с Андреем все и произошло. История старая, и я бы никогда не решился вновь вернуться к этому материалу, если бы не это приглашение, и не надежда, что на сцене Новосибирского театра такая постановка возможна. Прежде всего потому, что здесь я увидел настоящего Фигаро - Александра Выскрибенцева. Считаю, что сегодня это один из лучших артистов музыкального жанра, актер высочайшего класса, владеющий и хореографией, и вокалом, и драматическим искусством. Он и комедийный и ироничный, он и трагик, если это необходимо, и шут...

С актерами в театре вообще очень повезло. Совершенно неожиданно для себя, я открыл здесь и господина Плашкова - актера блестящего, остроумного, ироничного, прекрасно владеющего вокалом, хорошо двигающегося. Очень хорошее впечатление производит и юная актриса, только что закончившая консерваторию Яна Кованько, одна из Розин. Здесь вообще очень много актеров, готовых пробовать и искать, что и делает Новосибирский театр одним из самых интересных и перспективных в России, и «Золотые маски» этого года - подтверждение тому. Альмавиву у нас сыграет Лиза Гек, которая с удовольствием откликнулась на этот эксперимент ...  

- Графа Альмавиву будет играть актриса? Женщина?

- Почему бы и нет? Играла же Сара Бернар Гамлета! Или у меня в «Мери Поппинс, до свидания» Олег Табаков играл женщину. Там у меня была принципиальная установка. Я не одной женщине не мог предложить сыграть такую неприятную тетку, мне было просто неудобно. А Олег Павлович выручил, согласился. Тетка получилась гнуснейшая, но очаровательная. Отчего бы нам и здесь не попробовать, когда есть достаточный опыт, и у актеров хватает таланта?

- Как человек, много работающий в жанре мюзикла, что Вы можете сказать о наших «бродвейских» проектах?

- Дорогостоящие спектакли, поставлены в последнее время в Москве, в общем-то, будем честны, потерпели поражение. Неудачны, я считаю, были не только американские мюзиклы, но и европейские. По крайней мере, они не получили того всенародного признания, на которое были рассчитаны. По разным причинам. И, прежде всего, потому, что были поставлены без учета нашего менталитета. Мы страна культуры определенного свойства. Оказалось, что перенести на нашу почву пепси-колу - можно, фанту - можно, даже рэп - можно, потому что основа рэпа очень близка нашей частушке, а с мюзиклами - все гораздо сложнее.

Я вообще не сторонник таких единичных дорогостоящих столичных проектов. Россия - огромная страна, и почему за спектаклем надо ехать в Москву или Петербург и платить огромные деньги? Хороший музыкальный спектакль должен быть в Новосибирске, Свердловске, Челябинске, Иркутске, в любом другом нашем городе. Я вообще считаю, и это мое глубокое убеждение, что музыкальный жанр, назовем его условно мюзиклом, должен ставится и играться только в репертуарном театре. А кастинги, лицензии и переводы спектаклей, поставленных где-то в Париже или Лондоне в чистом виде - не наш вариант. Не надо путать шоу-бизнес - народных артистов, фабрики звезд - с театром - это совершенно разные вещи. У театра - совсем другие цели...

- Но готовы ли наши театры с их инерцией оперетты к мюзиклам?

- Не готовы, вы правы. И с этим надо бороться. И, прежде всего, надо бороться с консервативным явлениями в наших консерваториях, которые выпускают артистов, совершенно не приспособленных к театру XXI века, которые живут представлением, что сегодня спектакль - это вышел на сцену, сложил на груди ручки и спел. А хорошо петь для актера музыкального театра сегодня мало, он должен еще уметь существовать актерски, быть танцором на уровне не ниже третьего курса хореографического училища и многое другое. У нас таких актеров единицы. Поэтому и выигрывают американские мюзиклы. Где профессия артист музыкального жанра - самая высоко оплачиваемая, потому есть заинтересованность этому обучаться. Где есть специальные педагоги, специальные высшие музыкальные образовательные центры, где этому учат. Мы же совершенно замерли в этом направлении. И стали отставать, отставать не от кого- либо, мы стали отставать от времени, его ритмов, темпов и понятий. Да артистам, хорошо работающим в чистом жанре оперетты, надо переучиваться перестраиваться, переходить в другое состояние - менять вокальную манеру, стилистику актерского исполнения - иначе ничего не получится. Обратите внимание, зритель все меньше и меньше идет на классическую, но бедную оперетту.

- Значит ли это, что время оперетты уходит?

- Ни в коем случае. К оперетте у меня отношение самое уважительное. Другое дело, как сегодня ставить оперетту. Мне кажется, что классическую оперетту надо играть очень архаично. Как ее играют в Вене - очень богато, очень качественно, и очень старомодно. Как антиквариат. Антикварные вещи - всегда в цене. Именно такая оперетта мне кажется интересной.  

- Но если бы вы в свое время были «антикваром», мы бы не получили не получили ваших «Небесных ласточек»! С опереттой «Мадмуазель Нитуш», основой фильма, вы обращались, согласитесь, очень вольно...

- Мы, действительно, и время действия изменили, и музыку переписали. Музыку сочинял питерский, тогда молодой, композитор Виктор Лебедев, хореографию, очень интересную делал Святослав Кузнецов, ленинградский хореограф, были задействованы коллективы нескольких музыкальных театров, я уже не говорю об участии в фильме наших блестящих актеров, именно владеющих музыкальным жанром... Фильм не претендовал на звание кино-оперетты, это был музыкальный фильм. Но при этом я все равно был уверен, что такую выдающуюся классику оперетты как «Сильву» или «Летучую мышь» надо играть именно как «Сильву» и как «Летучую мышь». Мастером такой кино-оперетты у нас был Ян Фрид, который хорошо знал золотое время отечественной оперетты, он очень близко соприкасался с этим миром, его жена была актрисой оперетты, его картины очень профессионально сделаны, добросовестны, очень пунктуальны. Он не позволял себе никаких фокусов. Мы же тогда были молодые и позволяли себе всякие вольности. Но сейчас я отношусь более трезво ко многому. И мне не кажется удачными такого рода переносы. Надо очень много потрудиться вокруг этого дела, чтобы позволь себе что-нибудь там перенести. В классической оперетте все связано -- и драматургия, и сценография, и режиссура, и стилистика.  

- Есть ли надежда, у Вас лично, что отечественный музыкальный кинематограф возродится?

- Надежда, как принято говорить, умирает последней. И я думаю, что из той ямы, в которую мы попали, рано или поздно мы выберемся. Хотя это будет не так просто. Ушли или сменили профессию люди, которые занимались музыкальным кинематографом, а их было не так и много. Исчезло, среднее звено - специалисты-музыканты, специалисты-хоровики, специалисты по работе с актерами - это то, что будет сложнее всего восстановить. Сейчас вообще наш кинематограф, несмотря на попытки и желание его как-то вытянуть, находится в очень тяжелом положении. Думаю, еще некоторое время у нас кинематографа не будет. Но Россия столько всего пережила, что и это переживет, и все наладится. Может, не так быстро, как бы этого хотелось. И, наверное, уже другие люди будут это дело заново поднимать. Поэтому последние 12 лет, видя, что происходит в кинематографе, я окончательно ушел в театр...

- А ваш последний телевизионный многосерийный фильм «Усадьба»?

- Давайте говорить откровенно, кинематограф приносит гораздо больше денег, чем театр. И чтобы позволить себе ставить спектакли и при этом обеспечивать нормальную жизнь семье, я должен время от времени возвращаться в кино. Если бы не кино, я не смог бы позволить себе на целых три месяца приехать в Новосибирск...

- Как часто вы принимаете приглашение ставить спектакли в театрах на периферии?

- Я достаточно разборчив, никогда не еду лишь бы поставить. Если я делаю, то с большой любовью, удовольствием и отдачей. И, главное, там, где мне близко. В этом городе есть нечто, что мне близко, я даже не могу объяснить, что именно и почему. Здесь есть что-то очень Российское, тут нет той гнили, которая есть там. Хотя за последние два года город очень изменился. Он уже начал качаться. Надеюсь, что это пройдет. И в милом моему сердцу театре тоже происходят изменения. Но надеюсь, что этот период метаний пройдет. Не надо создавать себе кумиров и изменять себе.

- На какой стадии сейчас находится ваша работа над спектаклем, и когда ожидается премьера?

- Приехал сюда 21 апреля, живу здесь безвылазно, премьера - 23 июня. Казалось бы, срок большой, но времени катастрофически мало. Пока разобрались поэпизодно, сейчас начинается самое главное - форма. Для этого спектакля это важнейшее обстоятельство - он может иметь зрительский успех, если это будет блистательно по форме, не хорошо, а блистательно. Актеры должны быть выразительны до предела, никаких вот этих провинциальных - текст забыл, не туда пошел, не так сказал. Мюзикл - это машина, где на один такт приходится характеристика героя, балетное па, вокальная нота, включение света, шумовой удар... и еще 150 обстоятельств. Если они все соединены - это хорошо, а если что-то разваливается, то разваливается все сразу, это как принцип домино. Именно слаженности ансамбля мы сейчас и добиваемся...

- Успеха вам...