Ирина Ульянина "КоммерсантЪ - Западная Сибирь", 29 июня 2005 г.

В премьере музкомедии главный герой остался незаметным.

Новосибирский театр музыкальной комедии завершил сезон премьерой спектакля «Фигаро здесь!» по мотивам комической оперы Джоаккино Россини «Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность». Казалось бы, такую музыку трудно испортить, и замысел режиссера Леонида Квинихидзе был обречен на успех. Но уровень исполнения лишил произведение радостной легкости и спутал смысловые акценты.

Господин Квинихидзе взял за основу либретто Чезаре Стербини и правильно сделал: в этой версии пьеса Пьера Огюстена Бомарше доведена де предельной лаконичности и внятности. Масочный грим персонажей, использованный в спектакле, тоже способствовал однозначному восприятию заявленных характеров.

Очевидно, что сбой произошел при распределении ролей. По-моему, большой ошибкой было доверить одну из центральных мужских ролей спектакля - графа Альмавивы - молодой неопытной актрисе Елизавете Гек. Низкие для ее голоса партии, написанные для тенора, она вела, будто тащила на себе непомерный груз. Понятно, что о вокальных красотах и речи не шло. Да и сам облик переодетой мужчиной хрупкой девушки выглядел грандиозной фальшью. Госпожа Гек как могла старалась искупить неестественность положения темпераментом, но все равно в ее страсти к Розине содержалось нечто физиологически неприятное.

Приступая к постановке, режиссер Квинихидзе говорил, что взялся за «Фигаро» исключительно из-за наличия в труппе такой звезды, как Александр Выскрибенцев, и вспоминал, что как-то намеревался снимать фильм по Бомарше с Андреем Мироновым в заглавной роли. Но либретто свело присутствие Фигаро на сцене к тому минимуму, где не развернуться. Я впервые видела, чтобы господин Выскрибенцев блестяще играл драматические куски - ему прекрасно удалась разговорная сцена с Альмавивой в первом действии. Но он не поражал воображение, не заражал энергетикой в танцах и сольных ариях. Голос звучал обедненно, бесцветно, а природная улыбчивость и жизнерадостность на этот раз не подкрепилась безукоризненным хореографическим мастерством.

В премьере музкомедии, вероятно не по воле режиссера, на первый план среди мужских образов вышел опекун Розины Бартоло, которого актер Сергей Плашков подал сочно, броско. В финале не столько радуешься соединению однополых влюбленных, сколько сочувствуешь этому хромому и горбатому старику, оставшемуся с носом. А по большому счету роль удалась только стройной, утонченно-трепетной и звонкоголосой Яне Кованько, сыгравшей Розину в свежем для жанра музыкальной комедии ключе.

Хореография Екатерины Ельфимовой полна выразительной эксцентрики. Танцевальные интермедии могли бы стать лучшими фрагментами спектакля, если бы балетная труппа выполняла их технически четко. Но к премьере танцовщики не достигли даже элементарной синхронности движений. «Мазал» и оркестр, не вполне справлявшийся со сложностью стремительно развивающихся ритмов Россини.

Что в новосибирском «Фигаро» получилось действительно эффектным, так это работа художницы Яны Штокбант, придумавшей яркие супрематические декорации и авангардно-карнавальные костюмы, в которых соединились исторические приметы и знаки в духе комедии дель арте. Невозможно не залюбоваться луной, овеянной дымкой облаков. Романтичный свет Бориса Михайлова определенно настраивает на лирику. Все остальное расстраивает.