Яна Колесинская Портал Культура Си, 21 апреля 2009 г.

Вернувшись в Новосибирск, директор театра Леонид Кипнис согласился поделиться с журналистами впечатлениями о главном событии театральной жизни.

– Леонид Михайлович, появление «Гадюки» стало для Москвы сенсацией или ожидаемым событием? Насколько этот успех был предсказуем для вас лично?

– Я узнал о нашей победе еще в день премьеры «Гадюки». То есть в прошлом году. С того самого момента я был уверен: спектакль настолько неординарный, что не может не номинироваться на фестиваль «Золотая маска» и пройти там незамеченным. Фурор был предполагаем и по той причине, что во время Сибирского театрального форума «Театр – время перемен», который проходил зимой в Новосибирске, наш спектакль посетило большое количество практиков театра – директоров, главных режиссеров из других городов. В антракте они буквально бежали ко мне в кабинет, просили программки, а наш главный конкурент на «Золотой маске», директор екатеринбургского музыкального театра, схватившись за телефон, произносил кому-то из своего театра сакраментальную фразу: «Я смотрю потрясающий спектакль!»

Поэтому ничего удивительного не было в том, что, когда мы приехали в Москву, нам предложили еще до показа в Российском академическом молодежном театре провести пресс-конференцию с участием постановщиков и артистов. Собралось много журналистов, для которых был интересен и сам факт постановки произведения Алексея Толстого, и то, как нам это удалось. Многие журналисты посмотрели видео спектакля и пришли подготовленными, а это дорогого стоит.

– И что же, вся пресса предвкушала ваш триумф?

– Может быть, вы знаете такого журналиста – Дмитрий Фаликов, «Литературная газета». Еще до просмотра этот молодой человек был настроен скептически, прицепился к совершенно не значащему романсу, который звучит в спектакле и где упоминается сусальная Россия, – стал нам рассказывать, что это такое, сусальная Россия, что такое сусальное золото, как мы смеем над этим издеваться. Я не стал вступать в полемику, а хотелось сказать: помните очень известный литературный отзыв на небезызвестное вам произведение? Не читаем, но осуждаем. То же самое здесь: изначально настроен агрессивно-критическим способом! Радиожурналист Марина Багдасарян сразу же его осадила: бросьте ваши штучки, это неинтересно.

– А как прошел спектакль? По телевизору был показан сюжет о музкомедии, где после технической репетиции вы говорили, что возникли сложности со светом и звуком.

– Работа на чужой площадке всегда сопряжена с разного рода техническими сложностями. Пришлось приспосабливаться к незнакомому для нас оборудованию, свету, звуку. Во время спектакля на какое-то время у Дмитрия Суслова отключился микрофон, и ему пришлось петь во весь голос. Это сработало на нас: эксперты убедились, что новосибирский театр обладает не только микрофонным пением, но и настоящими оперными голосами.

Я сидел в директорской ложе, которая расположена над залом, и наблюдал не только за сценой, которую ощущал, но и за реакцией зрителей, особенно за знакомыми лицами. Владимир Оренов, Григорий Гоберник, которых вы хорошо знаете, пришли не просто поболеть за город, в котором они работали, а понять, что же такое сегодня новосибирский театр и насколько он интересен. А зрительницы вытирали слезы. Елизавета Дорофеева в заглавной роли, без преувеличения, сразила московскую публику и руководителей театров, которые хотели бы видеть такую актрису в своей труппе. Ярослав Шварёв сыграл очень качественно, точно, причем в двух разноплановых образах, Брыкина и Педотти, – он и там и там хорош!

– Простой зритель верит, что лауреаты не знают о своей победе заранее, что интрига выдерживается до конца. И все же, вы были хотя бы намеком предупреждены, что получите две «Маски»?

– РАМТ для нас счастливый театр. Мы пятый раз на фестивале – из этого театра без «Маски» не уезжаем. Сразу скажу: нас никто ни о чем не предупреждал! Но, если быть до конца искренним, перед началом торжественной церемонии мне было сказано, – причем не членом жюри – что без «Маски» мы не останемся. В жюри тоже живые люди, и при всем при том, что они давали, как говорится, подписку о неразглашении, у них есть друзья, товарищи, знакомые, и, конечно, шли комментарии вокруг да около, намеки просачивались. А намеки бывают тогда, когда есть о чем намекать.

– Понимаю, не описать словами, что началось потом, и все же…

– Мы общались во время праздничных мероприятий с Александром Колкером – он в восторге от этой постановки. Композиторы всегда очень ревностно относятся к воплощению своей музыки, он же воспринял с большим воодушевлением. А когда Гали Абайдулов услышал, что он лучший режиссер, ну пусть не всех времен и народов, а этого жанра и в этом году, он радовался, как ребенок. Светлая человеческая природа у этого режиссера, при этом он еще умудряется переживать за тех, кто рядом, и огорчаться за актеров, которые «Маску» не получили.

Что касается частных номинаций, то жюри меня спрашивало: «Леонид Михалыч, вы довольны?» – «Нет, я недоволен!» – «Но вы же знаете, есть негласное правило – больше двух в одни руки не давать!» – «Тогда вам лучше торговать колбасой». Думаю, что пресса этот вопрос будет обсуждать досконально. Очень много появится рецензий, в частности, по нашему жанру. Конечно, мы не устраивали такого пиара, как наш коллега из Екатеринбурга, но тем не менее интерес к нам, с нашим единственным показом «Гадюки» на сцене РАМТа, был гораздо сильнее, нежели к тому, что зрители видели на четырех спектаклях свердловского театра.

– Тем не менее «Екатерина Великая» была вашим главным конкурентом. Силы были равны?

– Спектакль «Екатерина Великая. Музыкальные хроники времен Империи» я видел еще на сцене екатеринбургского театра. Момент выбран удачно: 75 лет театру, юбилей города – на этом можно сделать событие. Получился спектакль очень дорогой, на несколько порядков дороже нашего, одна работа художника по костюмам чего стоит, а пиар настолько велик, что… Спектакль позиционировался как самый крупный проект за всю историю этого театра, патриотический, имперский, великодержавный – об остальном прочитаете в прессе. Хотя хочу вас уверить, пресса будет разная, сами знаете, как, что и кому заказывается.

Но наш спектакль силен другим. Тем, что взят необычный литературный материал, смысловая линия которого ярко выражена хореографическими средствами. Тем, что его составляющие – музыка, вокал и пластика – объединены в единое целое. Это политика театра – искать новые соответствия времени, искать новый материал или переосмысливать известные названия, чтобы появился эстетический просвет в театральной жизни России.

– Как вы воспринимаете ожесточенные дискуссии о «Гадюке» на форумах?

– Еще до показа в РАМТе на московском и питерском форумах шла ожесточенная борьба, кто победит. А после показа стали обсуждать уже не достоинства спектакля, а его идеологическую подоплеку. Стали спорить о персонажах: кто нравится, кто нет. И наибольшую симпатию среди московской молодежи снискала буржуазная Лялечка. Одна зрительница писала: почему все набросились на Лялечку, что в ней плохого, она хочет красивой жизни, рвется в Париж – разве это сегодня не актуально? Актриса Яна Кованько сыграла так обаятельно, так убедительно, что для меня этот образ стал символом России, – она так и пишет. Это удивительная история, потому что, когда создавался спектакль, ассоциировать этот персонаж с символом России нам не представлялось возможным. Но, оказывается, так воспринимает спектакль поколение пепси. А многие вдруг стали читать Алексея Николаевича Толстого – и обнаружили там много интересного. Наибольшую полемику на этих форумах вызвал именно наш спектакль. Уверен, дело даже не в его тематике, а в эстетической планке, которую наш спектакль задал.